Г. Т. МАЛХАСЯН

СИГНАХИ АРЦАХА И СЮНИКА (К историографии вопроса)

Вспыхнувшее в 1720-х годах движение за свержение персидского господства с самого начала имело также антитурецкую направленность, поскольку Османская империя не только проявила претензии на персидское наследство, следовательно и на Восточную Армению, но и издавна подстрекала лезгинских феодалов совершать набеги на территории, находившиеся под владычеством Персии.

Набеги лезгинов, с одной стороны, которые настолько участились к концу второго десятилетия XVIII в., что, по меткому •определению Аш. Иоаннисяна, «приобрели характер грозной войны. «Антиперсидское» направление возглавляемого феодалами лезгинского движения все более и более обнаруживало свою протурецкую ориентацию»1, последовавшие за ними афганское восстание и смуты в Персии в сочетании с Персидским походом Петра I—с другой, послужили тем последним толчком, под воздействием которого окончательно сформировалось армянское войско. Благодаря созданию армянского войска и стало возможным поднятие знамени освободительной борьбы «Не зри армянский народ научился мысли в течении дзадцати лет—добиться свободы силой оружия»2, тем самым связывая идею освобождения собственными силами непосредственно с деятельностью и программными начертаниями Исраела Ори, с одной стороны, и с необходимостью противостоять набегам лезгинов и пролазкам турок—с другой. На наш взгляд, правильно подмечает Лео, что оказавшие порознь сопротивление лезгинским набегам, «силы объединились перед лицом общей опасности и таким образом возникло армянское воинство»3. Показывая те качественные и количественные изменения, которым подверглись вооруженные силы восставших армян в 20-х годах XVIII столетия, Лео пишет: «Мы знаем, что каждый мелик имел свое собственное войско и при войне мог вооружить весь свой народ. Но теперь военная организация была другая. Ядро,

_____________________________

1 Армяно-русские отношения в первой трети XVIII в., т. II, ч. 1. Сб. док., сост. П. Т. Арутюнян, С. А. Тер-Авакимова, В. А. Акопян. Под ред. А. Иоаннисияна. Ереван, 1964, с. Х1ЛХ.
2 Լեո, Հայոց պատմություն, հ. III, Երևան 1946, էջ 607
3 Լեո, Указ. соч., с. 607.

[стр. 86]

из которого оно образовалось, несомненно было местное меликское войско. Теперь не было места местничеству, теперь армянские вооруженные силы приняли облик общей армии. Это было постоянным, регулярно обученным войском»4.

Примечательны суждения Аш. Иоаннисяна по этому важному вопросу. Приняв за исходную точку то объективное обстоятельство, что беспрерывные и опустошительные набеги лезгинов основательно ослабили базу персидского владычества в Закавказье, что, в частности, в Карабахе власть перешла в руки местных армянских правителей—меликов, Аш. Иоаннисян пишет следующее: «Перед лицом участившихся массовых походов лезгин и нараставшей опасности турецкого вторжения местное население и представители местной власти целиком посвятили себя организации общей обороны.

В армянских магалах Карабаха и Капана произошло сплочение боевых сил народно-освободительного воинства, осуществляющего задачу обороны страны и развернувшего борьбу за восстановление своей независимости»5.

Вновь затрагивая этот вопрос, Лео пишет: «Тем не менее бесспорно, что армянское воинство представляло союз всего Карабаха, начиная от Гандзака до южных границ Малого Капана, и в тот союз входила сеть всех меликств, покрывающая эту нагорную страну. Карабах все еще не выставлял такую сплошную силу. Именно в этом и состояла вся сила его движения»6.

Уже эти основательные суждения, являющиеся результатом выводов, сделанных на основе действительного положения вещей, показывают, что, по существу, движение, вызванное набегами лезгинов и создавшейся в Персии обстановкой, носило общенародный характер, что освободительная борьба была борьбой сплотившихся вокруг армянского войска вооруженных армян за свою национальную независимость и восстановление государственности, в роли душителя которой вскоре должна была выступить Османская империя.

Задержка ожидаемой русской помощи и, под конец, ее неосуществление из-за напряженной международной обстановки, изоляция Грузии от общего фронта освободительной борьбы в результате турецкого завоевания, угроза турецкого вторжения и его осуществление поставили армян Карабаха и Капана в чрезвычайно трудное положение и они вынуждены были в течение ряда лет один на один противостоять вооруженному давлению внутренних и внешних противников.

_____________________________

4 Там же, с. 607—608.
5 Армяно-русские отношения в первой трети XVIII в., т. II, ч. I, с. LI.
6 Լեո, Указ. соч., с. 609.

[стр. 87]

Как известно, в годы освободительной борьбы в Карабахе и Капане были созданы сигнахи, которые в русских документах этого периода переводятся под названием «Армянское собрание». Постольку, поскольку вопрос о сигнахах тесно связан с борьбой против турецкой агрессии и послужил поводом серьезных разночтений в советской армянской историографии, считаем целесообразным рассматривать этот вопрос.

Прежде всего хотим обратить внимание на то, что Г. Эзов, впервые обнаруживший в русских архивах документы об освобо дительном движении армянского народа в первой трети XVIII ве ка и издававший эти документы, следующим образом представлял возникновение армянских сигнахов: «После возвращения Петра в Астрахань, армянское воинство, ожидавшее его при Гяндже, •разошлось и укрепилось в гористых местах областей Карабаха и Капана; началась партизанская война с турками: из донесений русского главнокомандующего на Кавказе, князя Долгорукова, и из других современных источников видно, что армяне с успехом боролись, часто наносили туркам чувствительные поражения и задерживали их движение к прикаспийским провинциям, которые они имели в виду вырвать из рук русских»7. Из приведенной цитаты видно, что возникновение сигнахов Г. Эзов фактически связывал с антитурецкой борьбой.

В этой же связи проф. Лео пишет: «Неправильно было бы, конечно, думать, что это воинство (армянское—Г. М.) было организовано сразу же после того похода лезгинов, который имел место в 1722 г. Лишь одно то обстоятельство, что Вахтанг VI сотрудничал в этом деле, показывает, что армянское воинство начало организовываться минимум после 1719 г., то есть после того, как Вахтанг вторично стал царствовать в Карталании»8. Таким об разом, по проф. Лео, создание армянского воинства и возникновение сигнахов были связаны с набегами лезгинов в 1719 г. и образозанием армяно-грузинского союза под руководством Вахтанга VI.

Как было упомянуто выше, по сути, той же точки зрения придерживается Аш. Иоаннисян, который пишет: «Непрекращавшиеся нападения лезгинских феодалов и развал персидской власти поставили армянских меликов и юзбашей Карабаха и Капана перед необходимостью усиления или создания местных органов обороны»9.

_____________________________

7 Эзов Г. Сношения Петра Великого с армянским народом.—Документы, извлеченные из Московского главного и СБП архивов Министерства иностр. дел, Австрийского придворного и гос. архива. Королевского Баварского тайного гос. архива и др. учреждений.—СПБ, 1896. С. LXI.
8 Լեո, Указ. соч., с. 608.
9 Армяно-русские отношения в первой трети XVIII в., т. II, ч, I, с. XXXVIII.

[стр. 88]

По тому же вопросу П. Т. Арутюнян пишет: «В 1721— 1722 гг., когда часть дагестанских феодалов стала совершать набеги на Карабах, армянские мелики и старшины из округов Чараберд, Гюлистан и др., выступая против них, образовали сигнахи...»10.

Проф. Лео считает, что оборонительное объединение, составляющее северный фланг обороны Карабаха, называлось большим сигнахом и играло ведущую роль, другое—находилось в горах Кирса, т. е. в окрестностях нынешнего Шуши, третье—в Капане; имелся и четвертый сигнах, местоположение которого не определено11.

П. Т. Арутюнян правильно считает сигнахи или «Армянское собрание» «военно-политическими-организациями восставших армян»12.

На наш взгляд, он прав и в том случае, когда отмечает, что «во всяком случае в 20-х годах XVIII в. термин «сигнах» или «согнах» имел более широкое и важное значение, нежели только убежище»13.

Исходя из этой совершенно правильной отправной точки, выражавшей истинное содержание и значение сигнахов, П. Т. Арутюнян далее пишет: «В 20-х годах XVIII в. «согнах» или «сигнах» означал прежде всего укрепление, военную организацию, собрание людей, жителей. Не случайно в русских документах, почти без исключения вместо слова «согнах» употребляется слово «собрание»—«армянское собрание» и т. д. Слово «сигнах» в значении «военной организации», «собрания людей», «укрепление» встречается в документах первой половины XVIII века»14.

Отклонив точку зрения Лео о числе сигнахов и ссылаясь на достоверные сведения архивных документов, П. Т. Арутюнян пишет: «Однако такая точка зрения противоречит историческим данным, согласно которым в Карабахе было образовано не два, а пять сигнахов; что же касается Капана, то здесь были созданы свои военные организации, которые тоже назывались сигнахами»15.

Затрагивая вопрос, почему же в источниках в разное время упоминаются различного числа сигнахи, П. Т. Арутюнян высказывает следующее предположение: «Основываясь на данных неко-

_____________________________

10 Арутюнян П. Т. Освободительное движение армянского народа в первой четверти XVIII в., М., 1954, с. 223.
11 Լեո, Указ. соч., с. 608—609.
12Арутюнян П. Т. Указ. соч., с. 222.
13 Там же, с. 224.
14 Арутюнян П. С. Освободительное движение армянского народа в первой четверти XVIII в., М., 1954, с. 224.
15 Там же, с. 225

[стр. 89]

торых источников, можно полагать, что в период освободительного движения одни округи, объединяясь с другими, протянув «руки друг другу» (как писали армянские старшины из Чараберда и Гюлистана), образовывали более сильный сигнах или же, напротив, отделяясь друг от друга, образовывали самостоятельные сигнахи; по-видимому, по этой причине в документах упоминаются то пять, то четыре, то четыре-пять сигнахов»16.

Вопроса о характере и содержании сигнахов, их роли и значения в освободительной борьбе подробно касается и Аш. Иоаннисян. По этому поводу он пишет следующее: «Упоминания об опорных пунктах карабахских армян встречаются весьма часто. В ту пору они назывались «согнаками». Этот термин берет свое начало от азербайджанского слова «сыгнах», в значении—убежище, приют, и от соответствующего глагола—«сыгыимаг»—искать убежище или защиты. Такими «убежищами» или центрами защиты служили естественные укрепления. По числу пяти-шести крупных армянских магалов или меликств в 20-х годах XVIII в. в Карабахе образовалось соответствующее количество военно-политических центров или объединений армян. Поэтому, вероятно, в русских документах термин «сагнах» нередко употребляется также в значении «армянское собрание». Таким образом, слово «сагнах», видимо, применялось как в смысле «сборище людей», искавших убежище или защиты в укрепленных, пунктах, так и для обозначения сосредоточенных в этих пунктах военно-политических объединений»17. Как явствует из этой приводимой цитаты, Ашот Иоаннисян также придерживается мнения, что термин сигнах содержал в себе более широкий смысл, чем лишь убежище или от природы укрепленное оборонительное место, что сигнахи, на самом деле, были военно-политическими объединениями, что русский перевод термина сигнах—«Армянское собрание» содержит смысл военно-политической организации.

Аш. Иоаннисян также рассматривает встречающиеся в документах этого периода названия «Большой сигнах» и «Малый сигнах». По этому поводу он пишет: «Известное затруднение вызывает уточнение встречающихся в документах обозначений «Большой сыгнах» и «Малый сыгнах». По мнению историка Лео, «Большой сыгнах» находился в горах Мрав, на реке Тертер, а «Малый сыгнах», по всей вероятности, в горах Кирс в Варанде. Военачальниками «Большого сыгнаха» были Есаи из Партава (Барды) и Саркис из Чараберда, а «Малого сыгнаха»—Аван-юзбаши.

Интерпретация Лео не выдерживает критики. В дошедшей до нас записи о налете военачальников Чараберда Абраама и Сарки-

_____________________________

16 Там же, с. 226.
17 Армяно-русские отношения в первой трети XVIII в., т. II, ч. I, с. XXXIX.

[стр. 90]

са на укрепление военачальника Дизака, Тархана-юзбаши, ясно говорится, что они «совершили ночное нападение на «Большой сыгнах». Из этой записи явствует, что «сагнахи» или «сыгнахи» упомянутых в записке военачальников Чараберда и Гюлистана непосредственно могли входить лишь в пределы Малого сыгнаха, на что было правильно указано последующими исследователями (А. Г. Абрамяном и П. Т. Арутюняном—Г. М.). Нет во всяком случае оснований сомневаться в том, что во главе Большого сыгнаха стоял Аван-юзбаши, военачальник шошского сыгнаха, ставшего впоследствии главным штабом всего движения»18.

Здесь считаем нужным указать на одно явление, что весьма важно для решения вопроса Большого и Малого сигнахов. Дело в том, что Аш. Иоаннисян обращает внимание на очень характерный факт, а именно: со второй половины 1724 г. обозначения «Большой сыгнах» и «Малый сыгнах» больше не встречаются. Это примечательное обстоятельство приводит его к следующему выводу: «Если до середины 1724 года под Большим и Малым сыгнахами подразумевались отличные друг от друга и зачастую враждовавшие друг с другом объединения карабахских сыгнахов, то впоследствии, в момент максимального напряжения борьбы карабахских армян против турок, произошло объединение боевых сил всех, или почти всех сыгнахов этой области под общим руководством военачальника Авана-юзбаши. Вот почему в это время в наших документах полностью исчезают упоминания о Большом и Малом сыгнахах, и появляется обобщенное название «Сагнаг» или «Сагнаги»19. Интерпретация этих фактов Аш. Иоаннисяном в основном убедительна. Но, как кажется нам, тем не менее, здесь имеется определенное противоречие. Сам Аш. Иоаннисян, в дальнейшем своем изложении, обращает внимание на то обстоятельство, что в период освободительной борьбы в сигнахах Карабаха давало себя почувствовать, точнее, было налицо существование двух группировок, обусловленное разницей осуществления защиты равнинных и горных районов края и уязвимостью первых. Следовательно, объяснить исчезновение терминов «Большой сыгнах» и «Малый сыгнах» лишь усилением антитурецкой борьбы и вытекающей из этого необходимостью объединения сил еще не объясняет, почему все же вышли из употребления эти термины? Должно полагать, что здесь есть моменты, требующие дальнейших исследований.

В 1982 г. была опубликована в порядке обсуждения статья

_____________________________

18 Армяно-русские отношения в первой четверти XVIII в., т. II, ч. I, с.XL.
19 Там же.

[стр. 91]

З. Арзуманяна о сигнахах20. Возражая предыдущим исследователям, в особенности Г. Эзову, в вопросе о времени возникновения сигнахов, который, как было отмечено, образование сигнахов связывал с антитурецкой борьбой, 3. Арзуманян пишет: «По причине приостановки русского похода и разделения ставшего лагерем под Гянджой армяно-грузинского войска, осенью 1722 г. 10-тысячное армянское войско вернулось назад и было положено начало сигнахам, дальнейшее существование которых преследовало цель защиты «вновь восстановленной» армянской власти. Следовательно, возникновение сигнахов было в первую очередь связано с антиперсидской вооруженной борьбой, а их существование было связано с тем периодом, когда шла эта, а затем и антитурецкая борьба. Поэтому кажутся необоснованными существующие в нашей историографии разногласия, которые, по большей части, считали возникновение сыгнахов обусловленным необходимостью защиты от набегов горцев»21.

Ссылаясь на «Краткую историю страны Агванской» Есаи Хасан-Джалалянца, на письмо Петру I католикоса монастыря Ериц-манканц Нерсеса от марта 1723 г., на послание Мхитар-бека русскому правительству от 24 марта 1726 г., 3. Арзуманян пишет: «Что же выясняется из этих документов, составленных в разных очагах армянского освободительного движения? Упомянутые выше свидетельства показывают, что создание сигнахов действительно было связано с антиперсидским восстанием 1722 г. и преследовало цель антиперсидской борьбы. Более того, они дают также возможность утверждать, что создание армянского войска было результатом также продвижения русской армии на юг»22. 3. Арзуманян пытается определить также и политическое и военнотактическое значение сигнахов. Связывая возникновение . сигнахов с освободительным восстанием 1722 г., в результате которого фактически была восстановлена самостоятельная власть меликов, которую были призваны защищать сигнахи, он пишет: «Продолжительность этого процесса или же его органическое развитие должно было привести путем объединения отдельных меликств к восстановлению армянской государственности под протекторатом России. Такова была политическая роль сигнахов» 23. Далее 3. Арзуманян рассматривает военно- тактическое значение сигнахов. показывает их отличие от понятия «крепость». С этой точки зрения интересно данное им определение сигнахов: «Для национально-освободительной борьбы, которая, исходя из пос-

_____________________________

20 Զ.. Արզումանյան, Աղնախների առաջացումը և ռազմաքաղաքական նշանակությունը, «Լրաբեր» (հաս. գիտ.), 1982, №9, с. 77—86:
21 Там же, с. 77.
22 Там же, с. 80.
23 Там же, с. 84.

[стр. 92]

тавленных перед ней задач, оборону сочетает с наступлением, удобной формой военной опоры мог быть сигнах, являющийся также и политическим центром. Сигнах—находящийся в труднодоступной от природы позиции постоянно действующая укрепленная местность или населенный пункт, имеющий также и удобные коммуникации для развертывания наступательных действий. Это важная особенность сигнаха. Другим его признаком было то, что в сигнахе размещался вооруженный гарнизон, являющийся тем ядром, вокруг которого собиралось народное ополчение при наступлении противника или же при вылазках. Другой характерной особенностью сигнаха было то, что там находилось военно-политическое руководство данного округа меликства, там осуществлялись военно-оборонительные и политические мероприятия и сношения как с прилегающими районами, так и с Россией и другими государствами. Одним словом, он был жизнеспособной и динамично действующей военно-политической единицей, которая руководила и использовала в интересах освободительной борьбы все возможности народа. Именно этот динамизм образа действий обусловил существование сигнахов, начиная с 1722 г. и до середины 1730-х годов»24. В этом заключалось, по мнению 3. Арзуманяна, военно-политическое значение сигнахов.

По мнению 3. Арзуманяна, точку зрения которого мы разделяем, в Карабахе было шесть, а в Капане—четырнадцать сигнахов. Более мощными военно-политическими объединениями были сигнахи Карабах. Различие между сигнахами Карабаха и Капана он видит в том, что в Капане существовала довольно большая масса мусульман, в отличие от Карабаха, где мусульман не было; этим он и объясняет причину многочисленности капанских сигнахов25.

Освещение в советской армянской историографии вопроса о самой военно-политической сущности сигнахов, как конкретного исторического явления, наряду с тем, что нуждается в отдельных уточнениях, разъяснениях, нас приводит к убеждению, что сигнахи, действительно, являлись военно-политическими организациями, призванными не только обеспечить дело защиты страны и народа, в особенности в годы турецкой агрессии, но и осуществлять определенные государственные функции в условиях фактической армянской независимости, пока не было бы внесено определенности в создавшееся положение вещей. В достижении этой определенности большие надежды возлагались на помощь России, которую искали сигнахи на протяжении более десяти лет, в ходе своей героической, но и роковой борьбы.

_____________________________

24 Там же, с. 80.
25 Там же, с. 80—81.

[стр. 93]

Сигнахи как было отмечено, как военно-политические объединения или организации, как результат и плод создавшейся политической обстановки, были призваны осуществлять также и определенные государственные функции. Первоочередными в их числе были мероприятия дипломатического характера, которые должны были обеспечить осуществление истинной цели освободительного движения—восстановления армянской государственности, налаживания отношений с соседними районами и государствами.